Знаменитый индеец в Оренбурге с 25.10.2011.

IV МКФ «Восток&Запад. Классика и авангард» в понедельник открылся в стенах областного Драмтеатра. Помимо постоянных гостей города – организаторов фестиваля, пресс-конференцию по случаю открытия посетил легендарный индеец Гойко Митич. Актер немного говорит по-русски и искренне поблагодарил за приглашение посетить Оренбург.

Митич, после краткой ремарки председателя комитета по культуре Госдумы РФ Григория Ивлева о выделении дополнительных средств из бюджета страны для анимационного кино, отметил, что искренне рад возрождения российской мультипликации, некогда лучшей в мире.

Актер пробудет у нас еще один фестивальный день и обещал посетить несколько киносеансов, так что у оренбуржцев есть уникальный шанс сесть в одном ряду с киногероем нескольких поколений и пообщаться.

Завершился второй день международного кинофестиваля

Известный киноактер Гойко Митич считает, что все идет из семьи. – В детстве  бабушка наставляла меня - уважай каждого человека. Он может знать вещи, которых не знаешь ты, и ты научишься от него. Что сегодня происходит с обществом? Мой первый фильм мы делали в ГДР, где как серб я никогда не ощущал себя чужим. Когда Германия объединилась, многое изменилось, и я почувствовал иное отношение. Меня спросили ты кто – хорват, босниец? Я сказал - серб. Мне ответили «плохо, что серб».

- Старая индианка мне сказала  – не понимаю вас, белых, - вспомнил  Гойко Митич. - Вы бежите, торопитесь взять столько, что не успеете использовать, потому что не будете так долго жить. И вы все время стремитесь уничтожить землю, на которой живете. Я тоже думаю, что нельзя так жить. Надо все разорвать этот круг, и жить в гармонии с собой и окружающими.

Воскресенье, 30 Октября 2011 г. 14:46
Во время церемонии открытия IV Международного кинофестиваля "ВОСТОК & ЗАПАД. КЛАССИКА и АВАНГАРД" в Оренбурге самому прославленному индейцу всех времен и народов, сербу по происхождению, Гойко Митичу вручили приз "За вклад в киноискусство". Гойко вышел на сцену и не мог сказать ни слова - слезы счастья мешали ему говорить. Позже актер выступил на круглом столе, где обсуждались проблемы толерантности. Митич вспомнил, что "мама когда-то мне сказала: сын, надо уважать всех, кто встречается на твоем пути. Прислушивайся к тому, что они говорят – люди могут знать то, о чем ты не подозреваешь. И если ты будешь внимательным, их знания станут твоими. И я однажды я понял, что она права: я открыл свои личные границы и, научившись общаться, я приобрел бесценный опыт и хороших друзей". А позже Гойко Митич нашел время для отдельного разговора и рассказал, как он стал актером, как выбрал для себя путь настоящего индейца в жизни, в кино и в театре. О славе, деньгах и любимой дочери.

- Гойко – вы стали настолько популярны, что вам посвящают книги. Одна болгарская группа прославилась, написав песню.. Еще четыре рок-группы российские пели о вас. Как себя чувствует человек, которого обожает половина земного шара?

- Вы забыли сказать, что и одна немецкая песня пела обо мне – была очень задорная песня о том, что едет Гойко "на лихом коне". Но это шутка, а если серьезно, что я могу сказать? Мне очень повезло, что на мою долю выпали именно эти роли. И, хотя обычно я считаю, что к славе я отношусь спокойно, но когда меня вызвали на сцену, чтобы дать приз этого фестиваля, я не могу передать словами, какие чувства испытывал в тот момент. Мне очень повезло, потому что в моей жизни было столько прекрасного - о таком многие артисты могут только мечтать.

- Фильмы про ковбоев и индейцев, снимавшиеся в СССР и в остальной социалистической Европе, назывались истерны или "красные вестерны". Это была такая шутка?

- А по-немецки они назывались "остерны". Остерн, значит рождение – как Рождество Христово. Их до сих пор так называют. Но, что удивительно, их по сей день прекрасно принимают. Недавно я был в Голландии, где шла ретроспектива моих фильмов. И после просмотра один голландец подошел ко мне и сказал: "И мы виноваты в том, что произошло с индейцами". Ведь голландцы тоже хотели завоевать их земли. Что касается наших фильмов, мы всегда ставили задачу с исторической точки зрения показать, что там случилось. Еще ребенком, в Югославии, я смотрел много американских вестернов, и индейцев всегда описывали в весьма мрачных красках. Так, чтобы всем было понятно, что их необходимо уничтожать. И, когда детьми играли в ковбоев и индейцев, я никогда не хотел быть индейцем, потому что я знал, что они плохие. Кино формирует сознание, и то, что я играл в фильмах, где индейцев показывали с хорошей стороны, – это замечательно.

- Как к вам относилось Штази?

- Спокойно. Я, конечно, знал, что они существуют. Мы когда были на съемках, коллеги всегда пытались вычислить, кто из Штази. Однажды мы поспорили с моим продюсером, с которым снимали фильм в Грузии, – кто из нас доносчик. И я вычислил этого человека. Продюсер говорит – этого не может быть, но со временем стало понятно, что я прав.

- Вы в отличной физической форме. Вы как-то ее поддерживаете, ходите в спортзал?

- Я учился в институте физкультуры в Белграде, изучал все виды спорта. И, когда меня пригласили в первый фильм "Сыновья Большой Медведицы", мне было несложно выполнять все трюки самому, без каскадера. Я сказал, что сделаю это лучше, он плохо движется, вяло скачет на лошади. Конечно, я при любой возможности поддерживаю себя в форме. Когда мы снимались в Болгарии, я всегда бегал по кромке моря, стараюсь ограничивать себя в еде. Однажды, когда я уже был знаменит, продюсер запретил мне самому делать трюки, так как это было опасно. Я присел на стул рядом с режиссером, и мы стали смотреть, как каскадер вместо меня спускается с крутой скалы. Через полчаса я к нему поворачиваюсь и говорю: "И это я? Ты посмотри, как он висит на скале, он боится всего". Тогда режиссер куда-то услал продюсера, и мы быстро сняли эту сцену.

- Кроме института физкультуры вы где-нибудь учились?

- Я брал частные уроки актерского мастерства, но немного. Самая лучшая актерская школа – это практика.

- Вы всегда играли честных, благородных индейцев, которые борются за справедливость. Вы похожи на своих героев?

- Я очень многому от них научился. Я так счастлив, что у меня была возможность столько лет работать в этом жанре. Сначала я делал фильмы по книгам Карла Мая. Конечно, все эти истории были придуманы, но персонажи – абсолютно реальные. Так, Текумсе по моему убеждению, был одним из самых великих индейцев. Он мечтал объединить индейские племена в одно государство. Оцеола – он был известным вождем, который много лет сражался за права семинолов.

- Вы несколько десятков лет снимались в роли индейцев, прежде чем попали в Америку. Вы убедились, что соответствуете вашим прототипам?

- Я никогда не снимался в Америке: пустыню мы снимали под Самаркандом – там у нас были и Нью-Мексико и Аризона. Природа и климат подходили - пустыня, песок, лошади. Нам, конечно, не хватало кактусов, и тогда наши художники нарисовали муляжи, получились довольно убедительные декорации. Но я всегда хотел попасть к настоящим индейцам, узнать, как они на меня отреагируют. Однажды моя мечта сбылась, я приехал в резервацию. И неожиданно они мне стали говорить, что очень ценят то, что я делал. Потому что, пусть и на экране, но я всегда боролся за их независимость, я всегда выступал против их геноцида. Меня поразило, как они живут. Люди, которым эта земля всегда принадлежала, фактически вынуждены жить за решеткой. Еще одна огромная проблема – алкоголизм. Пытаясь бороться с ним, индейцы сами ввели полный сухой закон на территории резервации, но буквально на границе повсюду стоят магазины, заполненные алкоголем до отказа. Я был потрясен тем, что люди могут так жить.

- А как они вас принимали?

- С огромным вниманием. Я был на Пао-Вао (фестиваль индейских племен) под Сиэтлом, шаман провел надо мной какой-то особый обряд, символизирующий очищение, и попросил назвать имя животного, которое я ношу. "У меня его нет". "Сейчас получишь", ответил он, велел закрыть глаза и представить зверя. Я сидел-сидел и вдруг увидел огромную морду волка. "Я назову тебя волк", - произнес шаман. Потом вождь племени подарил мне особое покрывало, украшенное индейскими мотивами. Я ему привез из Германии табак – для индейцев табак символ связи с духами предков - и когда дарил, сказал: "Белые забрали у вас этот табак, чтобы вырастить его у себя. И сейчас я привез этот табак на родную землю, чтобы он снова стал свободным". Тогда вождь сделал знак принести мне покрывало: "Оно видело солнце, дождь, радости и горе. Теперь оно будет согревать, и ты всегда будешь помнить о нас". Когда праздник закончился, ко мне подошла одна девушка – на ней был необыкновенный индейский костюм, а на шее замечательное украшение с красивым талисманом в центре. Она сняла его с себя и подарила мне со словами, что в этом талисмане заключена сила духа их предков, которая будет мне давать энергию и силы. Может быть, я поэтому всегда себя хорошо чувствую?

- Насколько мне известно, вы не только индейцев играли? У вас много классических ролей.

- Я действительно много снимался в классике, которую ставили для немецкого телевидения: по Виктору Гюго, играл в "Трех мушкетерах" Дюма Д’Артньяна, Спартака, Труффальдино в "Слуге двух господ" в греческом театре, в мюзиклах. И космонавтом был, и астронавтом. И все же, повторюсь, став индейцем, я остался им навсегда. Например, Виннету я играл в театре 15 лет. Под Гамбургом есть театр в местечке Бад-Загеберге, называется Карл-Май-Шпиле, где всегда играют Карла Мая. Я там дал 1024 представления, и каждое лето были разные постановки. Поразительно, что мы собирали огромные толпы людей – представьте только, что на наши спектакли приходило по 8, а то и 10 тысяч человек. На футбол иногда меньше приезжает. Я выезжал на черном, как черт, нервном коне, который гарцевал подо мной. Было интересно, но потом я немного устал.

- Вы так любите индейцев, а сегодня на круглом столе сказали, что мы все – выходцы из Африки…

- Так и есть. Мы родом из Африки, а потом разошлись по всему миру.

- Вы серьезно верите, что сербы - это африканцы?

- Были. Они потом развились в сербов, как и русские. Но знаете, я слышал одну теорию, что сербы родом с южного Урала. Отсюда. И если эта теория верна, значит, моя родня жила когда-то под Оренбургом. Так что я сегодня вернулся домой.

- У вас есть ностальгия по прежнему кино?

- Как сказать. Вы посмотрите, сколько сегодня снимается фильмов ни о чем. Посмотрите, сколько каналов в телевизоре, и все их надо чем-то заполнять, чтобы развлекать людей. Что угодно можно выбрать. Вот только в такой ситуации люди перестают ходить в кино. А зачем, если я все могу посмотреть, не вставая с дивана.

- А дочери вы советуете, что смотреть?

- Я разрешаю ей самой выбирать. Когда ей было восемь лет, я взял ее на четыре недели на спектакли про Виннету. Было непросто и за ней ухаживать, и играть, и успевать с ней общаться. И однажды я придумала, что у нее будет маленькая роль. Мы нарядили ее индианкой, а потом быстро надо было переодеться, чтобы сыграть еще и белую девочку. Я пошутил тогда: "Видишь как несправедливо: я известный актер, а у меня всего одна роль, а тебе сразу две достались". Она надолго запомнила это время.

- Хочет быть актрисой?

- Сейчас она заканчивает школу, учит биологию. Не хочет быть актрисой. Это трудная роль – быть актером.

- Биологам тоже не слишком легко приходится…

- Конечно, но нельзя упускать шанс. Если есть мечта, надо ее реализовать, но сначала надо сделать все от тебя зависящее. 

Мария Свешникова, RUTV.ru